Под таким заголовком на страницах газеты «Культура» вышла статья Председателя Партии Великое Отечество (ПВО) Владимира Евгеньевича Хомякова. Предлагаем материал вашему вниманию.
Источник: http://portal-kultura.ru/articles/obozrevatel/8383-zagolovok/
Недавно на встрече с участниками Северо-Кавказского молодежного форума «Машук‑2013» глава правительства Дмитрий Медведев честно признался, что кабинет министров больше не в состоянии контролировать ситуацию на топливном рынке, а значит, цены на бензин будут снова расти. Причем, по мнению Медведева, так и должно быть: «К сожалению, это объективный экономический процесс». А потом пояснил: «если завтра грохнутся цены на нефть», то для нашей страны «это еще большая беда, чем рост цен на бензин».
Вот так, дорогие сограждане: куда ни кинь — всюду клин. Повысятся цены на нефть — тогда, чтобы, не дай бог, не понесли убытки вконец обнищавшие нефтяные компании, нам с вами придется затянуть пояса и покупать подорожавшие бензин и другие товары. А если цены, наоборот, упадут, тогда гикнется бюджет, а с ним и все «социальные» статьи. Так что, подорожает нефть или подешевеет, — заплатим по-любому мы: и за профицитный бюджет, и за яхты нефтяных олигархов.
Тем временем грядут еще два сокрушительных удара по нашему карману. Уже подписано правительственное постановление о введении с середины следующего года социальных норм на электричество, сверх которых потребление электроэнергии придется оплачивать по нерегулируемым рыночным ценам, то есть в разы дороже. Это фактически отбросит большинство населения России к энергопотреблению эпохи «лампочки Ильича» (то есть одной на избу), когда прекрасно обходились без компьютеров, телевизоров, электробытовых приборов и прочей роскоши. А с 2015 года точно такой же подход будет введен и на потребление гражданами воды — пусть моются раз в месяц всей семьей в одной ванне, как в «цивилизованной» Европе двухсотлетней давности.
Понять подобную экономику нормальный человек не в состоянии. Ведь если, к примеру, бедуинское племя в пустыне держит оазис с источником воды и живет с ее продажи «по рыночным ценам» проходящим караванам, то вряд ли вождю племени придет в голову и своим соплеменникам продавать ее за столько же. Если, конечно, он не самоубийца. Любая здравая логика требует, чтобы, коль скоро страна продает некий природный ресурс на внешний рынок, свои граждане должны получать его по в разы меньшим внутренним ценам. Собственно, так везде и происходит: в Саудовской Аравии литр 95‑го в 6 раз дешевле, чем у нас; в Ливии при «диктаторе» Каддафи был дешевле почти в десять раз.
Но вернемся в Россию. Мотивировать очередной грабеж населения «объективными экономическими процессами» — неубедительно. На том простом основании, что к России никак нельзя подходить с теми же мерками, что и к любой капиталистической стране с рыночной экономикой, поскольку отношения собственности в ней формировались принципиально иначе. Никто из владельцев нынешних сырьевых (нефтяных) компаний не открывал кормящих их сейчас месторождений, не осваивал и не получал их по наследству от нескольких поколений своих трудившихся на этой ниве предков. Просто 20 лет назад некто, совершивший антиконституционный переворот и получивший персональный контроль над всем достоянием огромной страны, принялся раздавать его вполне конкретным, рекомендованным западными советниками частным лицам, из каковых должен быть сформирован «класс крупных собственников» — опора установившегося режима. Именно так в откровенных интервью озвучивал истинную цель приватизации один из ее архитекторов Егор Гайдар. Нам же, всем остальным, было сказано следующее.
Первое. Рыночная экономика (это предлагалось принять на веру) эффективнее государственно-плановой, частный владелец более заинтересован в результате, чем «красный директор». Он будет всю прибыль не отдавать бездарному государству, а вкладывать в инновации и расширение производства, создавая рабочие места, стимулируя науку и образование. Поэтому всё будет работать в разы лучше, продукта станет больше, и, в соответствии с законами рынка, он станет дешевле.
Второе. Государство при этом сохранит все социальные обязательства, которые сможет выполнять гораздо эффективнее, поскольку налогов от быстрорастущего частного бизнеса будет поступать куча, и тратиться они будут не на поддержку компартий и союзников по всему миру, а на наши с вами нужды. Поэтому в плане социальной защищенности все мы только выиграем.
Именно таким был негласный договор между обществом, бизнесом и властью, в соответствии с которым общество соглашалось если не признавать, то хотя бы терпеть отношения, сложившиеся после разворовывания общенародного имущества, созданного трудом нескольких советских поколений. Надо ли доказывать, что сегодня как первый, так и второй пункт этого общественного, как его называли, договора не выполнен ни бизнесом, ни властью? А ведь любой юрист подтвердит, что договор, обязательства по которому одна сторона не выполнила, может быть признан другой стороной юридически ничтожным.
То есть, сегодня общество имеет все основания потребовать пересмотра ныне существующих отношений собственности. И запущенная Медведевым триада «бензин-электричество‑вода» может стать как раз тем аргументом, который сделает этот факт очевидным для всех. Тогда останется только дождаться появления «вождя» на броневичке, который призовет всех, чтобы не окочуриться без бензина, света и воды, провести тотальную «экспроприацию экспроприаторов». А также — тотальную зачистку всей Власти, как их главного защитника. И тогда Россия вполне может получить очередную революцию. Которая вполне способна ее прикончить.
Кстати, революция 1905–1907 годов в России началась, как известно, с Кровавого воскресенья. При этом многие позабыли, зачем шли тогда к царю рабочие. А шли они к власти с просьбой защитить от вконец оборзевшего в погоне за наживой бизнеса. И как знать, если бы у монархии хватило тогда мудрости не встать на сторону «основных налогоплательщиков», возможно, не было бы ни Гражданской войны, ни «красного террора», ни ГУЛАГа, ни множества других вещей, о которых больно вспоминать… Хватит ли мудрости у нынешней Власти? Хотелось бы надеяться.