Глядя на то, что творится сегодня на многих театральных площадках страны, создаётся впечатление, что храм искусства постепенно и целенаправленно превращается в провинциальную подворотню. Здесь больше нет места тому «прекрасному и вечному», за чем обычно отправляются в театр. Здесь остались только грязь, ложь и разврат. Более того, этот процесс реформации, а лучше сказать — разложения — театра практически никак не контролируется государством. Куда же движется этот процесс, во что он трансформируется, и к чему это может привести, если вовремя не обратить на это внимания и не остановить действие трупных ядов на теле Мельпомены? Над этими вопросами рассуждает в своей статье наша единомышленница, актриса театра и кино Юлия Михайлова. Предлагаем материал вашему вниманию.
Воспитательная функция театра не может исчезать сама по себе. Её целенаправленно искореняют. Мы видим это на примере современных горе-постановок, таких как опера Вагнера «Тангейзер» в Новосибирском театре, спектакль «Песни о Родине», частью которого стала «История о православном ёжике» по рассказу Майи Кучерской, пьесы «Деревни NET. Сцены из деревенской жизни» и «Чума на оба ваших дома» Барнаульского театра. Мы также видим, как пытаются переврать нашу историю, выставляя предателей и изменников настоящими героями, как это было в пьесе «Ветер минувших перемен» на сцене Бурятского театра драмы имени Хоца Намсараева. Примеров, к сожалению, масса. Стоит отметить, что всё это происходит достаточно далеко от пресыщенной разного рода зрелищами Москвы. Провинциальному неискушённому зрителю преподносится подобное «искусство» как современные веяния, как нечто модное. И вот уже житель Новосибирска или Барнаула уверен, что настоящий театр — именно такой, безнравственный и низкопробный.
Как говорит в своей лекции «Драма и театр: вызовы «нулевых»» кандидат филологических наук, доцент кафедры русской литературы ПГНИУ Е. М. Четина: «В качестве главной идеи нового театра выдвигается идея разрушения основ, разрушения стационарного русского/советского традиционного театра. Объявляется главный враг — традиционный репертуарный театр, система психологической игры, система Станиславского, традиционная сюжетная психологическая драма, уникальная психологическая русская школа, которая ценится во всём мире. Происходит подмена и замена весьма сомнительными специфическими экспериментами того, что устоялось и на протяжении тысячелетий существовало в рамках культурной системы. Можно обозначить целый ряд опознавательных знаков нового театрально-драматургического движения: нецензурная лексика, специфические девиантные нормы поведения, отсутствие причинно-следственных связей и, зачастую, «непропечённая» театральная конструкция. Всё это нам предлагают принять за новое открытие в драматургическом действии. А на самом деле, авторы подобных опусов просто не могут грамотно выстроить драматургическое действие и выписать характеры».
Отказавшись от канонов драматургии, канонов последовательного изложения произведения, давая, как утверждают современные театральные деятели, «возможность зрителю самому размышлять и додумывать разбросанные по временной шкале отрывки», авторам постановок проще маскировать свою некомпетентность и отсутствие профессионализма. Зрителю внушается, что отсутствие смысла, внятной драматургии и режиссуры – это и есть современное искусство. А если зрителю элементарно скучно на спектакле, то, по мнению последователей «современного театра 21 века», такой зритель просто не дорос до современного искусства и, в силу своей неразвитости, просто не может постичь «глубины и широты», заложенных в спектакле. Но самое главное, чего не могут добиться многие современные режиссёры, – это заставить зрителя сопереживать. А там где есть сопереживание – нет места скуке.
То, что сейчас зритель видит в большинстве театров, и к чему призывают многие современные театральные деятели, можно увидеть и на улице, и на остановке, и в ночном клубе, и много где ещё. Но разве для этого мы ходим в театр?
Трансформируя таким образом театр, режиссёры-постановщики трансформируют зрителя, меняя его эмоциональное восприятие, работая над его сознанием, смещая нравственные нормы. Они пытаются сформировать человека без обременения такими «лишними», в понимании многих современных «творцов», качествами, как гордость, достоинство, верность, благородство, любовь к Отечеству, патриотизм. Сами, в большинстве своём, не обладая этими качествами, они считают возможным высмеивать их в других! В современном театре, по замыслу «служителей Мельпомены», основой для размышления зрителя должны стать низшие инстинкты человека, которые хороши, потому что естественны как сама природа. Полным ходом идёт процесс расчеловечивания человека. Постепенно легитимизируются самые страшные и самые мрачные элементы поведения человека. Дошло до того, что появились пьесы о каннибализме, где герои рассуждают о том, что есть людей при определённых обстоятельствах — это вполне нормально.
Ещё одной характерной чертой «новой драмы» является антисоветизм и «разрушение национальных мифов» о Победе в Великой Отечественной войне, о покорении космоса, о русской классике.
Как говорит «модный» театральный режиссёр К. Богомолов: «Я совершенно искренне полагаю, что советский режим был сродни нацистскому, и что жёсткое и честное осмысление этого, осмысление советской истории необходимо, и без этого мы просто не двинемся дальше. Тем, что я делаю, я требую остановиться прежде, чем идти дальше, посмотреть назад и назвать всё своими именами. Мы должны разрушать мифы. Это очень важная работа по разрушению огромной мифологической машины, которая была создана за несколько столетий, касающаяся и русской культуры, и русской истории, и советской культуры, и советской истории».
Вся эта «новая драма» упорно превозносятся театральными критиками. Их критические суждения перестают быть критическими, а становятся пропагандистскими и идеологизированными высказываниями в пользу определённой театральной политики. Они поддерживают, рекламируют и всячески распространяют опыт «новой драмы», стремясь к разрушению старого репертуарного русского и советского театра. По их мнению, искусство будущего — это театр насилия, манифестации порока и другие «арт-практики».
В своём докладе «Культурная хунта» кандидат филологических наук И. Ю. Роготнёв рассуждает на тему современного искусства: «Возможно, что подобные провокативные опыты имеют некоторое право на существование в лабораторных условиях, в условиях эксперимента. Когда же это становится мейнстримом, когда на это тратятся государственные деньги, выдаются государственные премии, раскручиваются по государственным телеканалам, то возникает вопрос – к чему это может привести? К чему может привести ситуация, когда общество вместо культуры берёт за основу контркультуру, которая задумана с одной целью – сопротивляться культурному наследию?»
Однако театральная жизнь не ограничивается постановками спектаклей и театральными фестивалями. Регулярно проводятся «круглые столы», где театральные деятели рассуждают о проблемах театра и его миссии. Основной преградой на пути своего развития театральные «гиганты мысли» считают контроль со стороны государства. Они также любят сетовать на отсутствие понимания со стороны чиновников и слишком жестокую цензуру. Только вот от бюджетного финансирования современные постановщики отказываться не спешат.
Например, в «Гоголь-центре» под руководством Кирилла Серебренникова в рамках проекта «Запрещённый театр» активно обсуждались следующие вопросы:
Действительно ли театр нуждается в контроле со стороны власти?
Каковы механизмы общественного контроля?
И есть ли границы дозволенного в современном театре?
И, видимо, в самом «Гоголь-центре» границы дозволенного отменили вовсе. Не так давно на сцене этого, с позволения сказать. театра прошла премьера спектакля «Машина Мюллера», буквально взорвавшего театральную Москву. А взорвала эта постановка тем, что на сцене действуют полтора десятка полностью обнажённых юношей и девушек. Гениальное решение! Глубокая философия! Смелое режиссёрское решение! Только при чём тут театр? При чём тут искусство?
Фактически, сегодняшними творческими деятелями попросту отстаивается право на пропаганду наркотиков, нецензурной брани, гомосексуализма и прочих гадостей с театральных подмостков. Да, они напрямую не навязывают этого, но они навязывают определённое, «толерантное», как сейчас модно говорить, отношение ко всему грязному, мерзкому, противоествественному. И при этом, когда кто-то начинает возмущаться или упрекать современных «творцов» за чрезмерную развращённость творимого ими «искусства», они крайне обижаются и просят не посягать на их святую свободу. Мол, «я художник — я так вижу». Но всем же известно, что свобода оного заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Так почему бы этим «свободным художникам» не осваивать какие-нибудь специфические, тематические площадки для демонстрации своего эго? Зачем тащить эту грязь на большую сцену, на большой экран, да ещё и за бюджетные деньги?
При этом, рассуждая о театре, эти «мыслители» всё время говорят об обществе, а значит, они осознают силу влияния театра на настроения и мировоззрения граждан. Очевидно, что происходящее сегодня на театральных подмостках — не что иное, как сознательная, чётко спланированная и хорошо финансируемая провокация. Нашим сознанием манипулируют. Наши помыслы и действия уводят от норм морали. Из нас лепят безнравственное, лишённое традиционных основ и совести стадо, которым очень легко управлять.
Почему-то все забыли, что истоком всех видов искусств, которые мы знаем, являются религиозные верования. Первая книга — Библия, первые музыкальные произведения — церковные песнопения, первые театральные постановки — на религиозные сюжеты. И сегодня борьбу с академическим театром ведут те же силы, что пытаются бороться с церковью. Нужно понимать, что только мы сами должны противостоять этому давлению. Мы сами должны делать выбор не в пользу современных театров, оставляя их зрительные залы пустыми. А соответствующим министерским ведомствам хотелось бы пожелать побольше разборчивости в делах культуры. Ведь если вы финансируете постановки вышеописанных «творений», то как же простому обывателю разобраться в том, что такое «хорошо», и что такое «плохо»? Уважаемые господа чиновники, уже давно прозвенел третий театральный звонок. Пора обратить ваши взоры на сцену.
Актриса театра и кино,
единомышленник Партии Великое Отечество
Юлия Михайлова