Продолжается режим самоизоляции и карантина, а мы продолжаем публикации статей наших коллег по ПВО. Материал Вадима Викторовича Рыбина из Санкт-Петербурга посвящен защите Русского языка.
«Из-за принятых карантинных мер всё чаще приходится слышать режущие русское ухо словосочетания «онлайн покупки», «интернет заказ», а то и вовсе «заказывайте онлайн». Огорчает равнодушное отношение русских людей к подобному коверканию родного языка, к прогибанию его под английские правила.
Нас возмущает равнодушие европейцев к однополым семейным парам. Но слом основополагающих правил языка подобен слому главных жизненных догм. В русском языке части речи — существительные, прилагательные, глаголы, наречия, — различаются окончаниями. Это — догма, основа русского языка. Слом этой основы смертелен для русского языка, как слом фундамента смертелен для здания.
В английском языке части речи различаются не окончаниями, а своим местом в предложении. Вот это правило английского языка нам и пытаются навязать, создавая опасные прецеденты. Изменения в русском языке производятся медленно, чтобы мы их не заметили. Если из фундамента здания выломать сразу несколько камней, то это будет быстро замечено. Если выламывать по одному камню в полгода, то это и малозаметно, и создаёт видимость естественного выпадания камней.
Поэтому лишают окончаний не сразу многих иноязычных слов, а лишь двух-трёх, недавно заимствованных. Нас не пытаются научить говорить «автомобиль колесо», или «телефон звонок». Эти словосочетания уже стали нам привычны с окончаниями — «автомобильное колесо», «телефонный звонок». Переучивать труднее, чем научить заново. Но нас всё же переучат, если мы не окажем сопротивления коверканию родной речи, как нас уже переучили употреблять слова женского рода: «представитель Захарова», «продолжатель Екатерина».
Нам навязывают мнение, будто русский язык сам отбросит те слова и правила, которые в нём не приживутся. Нет! Это не так! Так было, когда не было СМИ, а иноязычными словами пользовалась лишь незначительная часть русских людей. Сейчас язык создаётся средствами массовой информации. Люди повторяют речь дикторов телевидения, как бы неправильно, глупо и нелепо те ни говорили.
Яркий пример — слово «транспондер», борьба против которого была проиграна в 2017 году.
Проведённый опрос сотрудников ЗСД Петербурга показал, что вначале люди всячески избегали употребления неблагозвучного и длинного слова «транспондер», и придумывали разные свои названия этому предмету.
Институт русского языка как государственного (на базе юридического факультета СПбГУ) провёл экспертизу, в заключении которой значилось, что слово «транспондер» (трансивер-респондер) точно соответствует русскому термину «приёмоответчик», или, сокращённо, «ответчик», и что согласно 53-ФЗ следует употреблять русское слово. Но ни народное сопротивление, ни закон не оказались сильнее телевидения. Постепенно попытки сопротивления заглохли, и все говорят «транспондер».
Кто же определяет, какие слова и по каким правилам говорить дикторам телевидения? Не известно. Филологи наши, по их утверждению, «только изучают и фиксируют» изменения в языке. Власти по всем вопросам о языке отсылают к филологам. В итоге, размывание словарного состава и слом правил русского языка не встречает никакого противодействия, производится неизвестно кем и неизвестно в чьих интересах.
12-13 декабря 2019 года в Москве министр просвещения Васильева провела первый в истории и России и СССР министерский семинар о языковой политике, ставший попыткой исправить неестественное и исключительное положение русского языка в России. Итог — Васильеву сняли с министерской должности, и месяца не прошло.
Исключительным я назвал положение русского языка не случайно. Кроме России нет другой крупной страны в мире, где бы государственный язык не находился под государственным попечением. Только в России нет ни органа государственной языковой политики, ни языковой идеологии.
Но вакуума власти не бывает. Любая область, лишившись управления со стороны одной страны, естественно и неизбежно станет управляться другой страной. Если нет формального, законного органа управления, то найдётся правитель неформальный. И наоборот, чтобы управлять некой областью, нужно лишить её управления соперником.
Если Российская Федерация никак не управляет русским языком, то им управляют другие страны. В своих интересах. Что мы и видим: словарный состав русского языка стремительно размывается, и даже сами основы его — главные правила языка — ломаются. «Онлайн заказ» и «интернет банкинг» тому примеры, наряду с вымыванием из языка женского рода.
Сравнивая языковую политику с партией в шахматы, мы лишь наблюдаем за игрой, а наш соперник делает ходы и за себя, и за нас. Исход этой партии предрешён.
Слов в языке в тысячи раз меньше, чем людей — носителей языка. Русских слов десятки тысяч, а русских людей больше ста миллионов.
Кроме того, слова живут в разы дольше людей.
Убивая одно русское слово, мы наносим России урон, сравнимый с убийством тысяч людей. Ломая основы языка, мы наносим России больший урон, чем, например, призывая отделить от неё Сибирь или Кавказ.
Потому что без Сибири Россия продолжит существовать. А без русского языка России не станет, и ни Сибирь, ни Кавказ ей уже не будут нужны.
Язык — основа существования и народа, и государства. Без русского языка не может быть России. Для уничтожения России достаточно уничтожить русский язык.
Эта неоспоримая истина осознана и описана в других странах. Приведу цитату из выступления Бернара Серкильини, ведущего идеолога французской языковой политики, в Москве на министерском семинаре 12 декабря:
«Мы во Франции сделали язык религией, а словарь- священным писанием, как Коран для мусульман.
Мы создали такую систему ценностей: язык- нация- государство.
Язык создаёт нацию, нация создаёт государство.
Понимая, что язык- основа государственности, государство, все его органы, неустанно пекутся о своей основе- о языке. Понятия «государство» и «язык» у нас неразделимы.
Сделайте в России так же, и у вас появятся и правильные законы о языке, и органы государственной языковой политики, и органы словообразования, и всё остальное, что нужно России для сбережения русского языка.»
Французы менее духовны чем русские, более меркантильны. Почему же они столь трепетно относятся к своему языку?
Потому что прочность и незыблемость языка дают прочность государства, дают стабильность общества и личную безопасность каждому гражданину. Показывая слабость русского языка, мы потворствуем изучению соседними народами английского языка вместо русского. Стремительное размывание русского языка английскими словами, отсутствие русского словообразования, перестройка основ языка под английские правила сокращают сферу влияния России, усиливают влияние Англии и США в окружающих Россию землях. А мы хорошо знаем наших британских партнёров. Они не упустят возможности ополчить окружающие нас народы против нас. Примеров тому в нашей истории предостаточно.
Кроме того, язык — самый выгодный экспорт. И самый невыгодный импорт. Евросоюз в целом, и французы в частности, давно сосчитали свои затраты и британские доходы от языковой политики. У нас же в России своих исследований не проводилось, европейские сведения не обнародованы и известны лишь специалистам.
Назрела необходимость восстановления догматичности сознания людей.
Брак — союз мужчины и женщины. Части речи различаются окончаниями. Общественное превыше личного. Вот примеры догм.
Секрет – секретный — секретно.
Финансы – финансовый — финансово.
Интернет – интернетный — интернетно.
Онлайн – онлайновый — онлайново.
Так правильно по-русски. Так пишет и говорит признанный крупнейшим знатоком языковой политики в России профессор филологического факультета СПбГУ Марусенко. Так пишут и другие люди — писатели и учёные, знакомые с азами языковой политики и понимающие причины коверкания нашей родной речи. Не пишите как большинство, пишите правильно! Берегите родную речь!
Некоторые возражают мне — дескать, прецеденты созданы ранее словами «пальто» и «метро», которые не склоняются, в нарушение правил языка.
В семье не без урода. Есть у нас и однополые пары, но мы не с них берём пример.
Слово «пальто» — которого, кстати, нет ни во французском языке, ни в чешском, ни в польском- обругал ещё Даль в своём словаре: «ср. несклон. франц. весьма неудобное для нас названье верхняго платья».
А «метро» склоняется, например, в чешском:
Товарищи! Не повторяйте за другими, даже если эти другие — дикторы телевидения, даже если других большинство! Думайте сами, решайте сами, как сказать, не нарушая догм русского языка: «интернетный» или «по интернету», «онлайново» или «в онлайне». О женщинах говорите в женском роде: «победительница Петрова», «представительница МИД Захарова». Склоняйте имена собственные: «в Пулкове», «из Внукова».
Русский язык — он наш, наше сокровище, наше наследство. За него сражались наши предки. Мы за него в ответе перед потомками.
Спасём язык — спасём Россию!»
Вадим Рыбин, г. Санкт-Петербург